4.
Четырёх дней на островах было достаточно, чтобы посетить всё, что не требует дополнительного вложения средств. Я совсем не жалею, что не воспользовался ни одной экскурсией. Моему непривычному глазу, даже заросшая лишайником поляна в лесу казалась чем-то уникальным, поэтому мы бессистемно катались по дорогам и тропам, стараясь впитать в себя как можно больше леса, моря, озёр и неба. Не дорос я ещё до экскурсий, где водят по протоптанному маршруту и показывают то, что ты обязан увидеть, иначе нечего будет рассказать друзьям.
Посещение Заячьих островов и Анзера мы предпочли оставить до следующего раза, чтобы был повод вернуться. Хотелось прокатиться на лодках по каналам, но не позволила резко изменившаяся погода. В июне лето на островах ещё не установилось, с моря то и дело приносило дожди. Ясное тёплое утро могло не предвещать никаких сюрпризов, но к обеду острова тонули во мгле ненастья. Притом менялась погода очень быстро, в течение часа температура могла упасть на несколько градусов. Только что мы плескались в озере, радуясь ласковому солнышку, и вот уже натягиваем на себя свитера и куртки, прячась от пронизывающего ветра.
Такое разнообразие атмосферных явлений давало нам преимущество в фотографии. Невозможно было отвести глаз от видоискателя, в который виден морской пейзаж, украшенный контрастными облаками. Кроме того, за пол часа пребывания на берегу можно было заснять море в нескольких состояниях, от уходящей в бесконечность синевы до непроглядной серой мглы с силуэтами камней. А самое главное, мы убедились, что Белое море бывает белым, но только когда над ним собираются тучи.
Белые ночи позволили нам не заботиться о своевременном бивуаке. То место где мы впервые поставили палатку, пришлось нам по душе. Поэтому мы хоть и не планировали возвращаться к нему, но все три ночи провели именно здесь под танцующими берёзами с видом на море. Отсюда было не далеко до магазина с продуктами и до колонки с водой. Магазины в центре посёлка устроены в бывших бараках Соловецкой Тюрьмы Особого Назначения. В одном из них магазина ещё не было и работали реставраторы. Мне удалось заглянуть в помещение почти не тронутое временем, где когда-то томились жертвы сталинской бюрократии. Я увидел уходящие в темноту деревянные балки и опоры в свете качающейся электрической лампочки. Образ архитипический и лучше всего характеризующий то, чем всегда были Соловки для России. По прочитанному мною об истории Соловков, можно сделать вывод, что своей волей сюда прибыли только основатели скита Савватий, Герман и Зосима. И судя по их жизнеописанию, особого рвения закончить здесь свои дни они не испытывали. Савватий,
ощутив близость кончины, отправился на матерую землю причащаться Святых Таин, там и скончался. То же произошло и с Зосимой. А преподобный Герман чаще разъезжал по делам обительским, чем подвизался в месте пустынном. Дальнейшее заселение проводилось обычным для авторитарной державы методом – ссылкой. Люди, которые здесь живут, наверняка, потомки политзаключенных, раскольников, и других неугодных власти подданных Российской Империи. Даже управлять монастырём назначались провинившиеся церковные чины. Несмотря на процветание туристического бизнеса, мало кто из местного люда в нем принимает участие, торговля ведется в основном предпринимателями из Петербурга и Архангельска.
Продукты мы стали покупать, только опустошив свои запасы, так как цены на острове в полтора раза выше, чем на материке. Лёлика очень занимало всё, что связано с народным ремеслом северян и поморцев. Пришлось исследовать чуть не все магазины с сувенирами. Результатом стало пополнение коллекции каргопольской игрушки и несколько мелочей, в числе которых были костяные иглы и открытки с видами Кремля.
В последний день перед отьездом шёл дождь. Сидя всё утро в палатке, мы изучали приобретения и решили найти те ракурсы, откуда фотографировался Кремль для открыток. Особенно интересны фотографии, сделанные иеромонахом Стефаном. Они продаются отдельным альбомом «Соловки – духовная твердыня Беломорья» и заслуживают внимания не только с точки зрения туристической, но и с художественной. К тому же фотографии замечательно оттеняются совершенно бредовыми комментариями. Начиная с предисловия самого иеромонаха Стефана: «Соловецкие острова являются уникальным оазисом вселенского масштаба. Удивительное своеобразие макрокосма (вселенная) тесно спаяно с микрокосмом (человеком) как в переливающемся всеми цветами радуги божественном кристалле. Всё переплелось, взаимопроникало и соединилось в гармоническую триаду: пневмотосферу, ноосферу и биосферу». И дальше, для каждой фотографии Алла Ивановна Иванова методично измышляла комментарии, где каждое слово должно читаться с заглавной буквы: «Всё окружающее просвечивалось сквозь внутренний мир иноков. Из созерцания величественной природы они подчерпывали важные уроки для своего простого ума и чистого сердца». Или: «След духовного отражения Соловков осознаётся как тайна приобщения к мгновению вечности». Такая попытка добавить значительности художественным работам, каждая из которых говорит сама за себя, напомнила мне о подобном обычае в киевской галерее Сороса. Там любая экспозиция сопровождается огромным количеством текста на листовках, развешанных по стенам, и бесплатно распространяемых среди посетителей. Организаторы убеждены, что словосочетания «деструктивная апперцепция» и «экзистенциальная фрустрация» добавляют авторитетности художнику и делают замысел его творения более понятным для широкой аудитории.
Осматривая древний монастырь, я заметил, что в ясную погоду луковки церквей светятся матовым светом. Это видно на некоторых фотографиях и, наверное, связано с низким по отношению к горизонту положением солнца. В сочетании с легкой невменяемостью снующего повсюду богомольного люда это действительно наводит на мысли о Граде Небесном. В посёлке царит дух вневременности и оторванности от мира. На улицах встречаются одни и те же люди. Козы изо дня в день греются на солнце, взбираясь на одно и то же крыльцо. Когда мы спросили у местной женщины о том, где бы разжиться молоком, она указала нам на дом с «красной» крышей. Только подойдя к нему вплотную, мы смогли различить буроватый отлив на посерелом, поросшем лишайником шифере – следы красной краски. Видно, в сознании народном долго ещё будет храниться воспоминание, что эта крыша была выкрашена в красный цвет. Постройки, представляющие историческую ценность, как то двухсотлетние амбары или каретный сарай, все помечены специальными табличками «памятник архитектуры». Ветхость построек специально культивируется для того, чтобы произвести впечатление старины на туристов. Заодно, наверное, экономятся и средства на ремонт.
Кроме ландшафтных и исторических достопримечательностей, нужно упомянуть о достопримечательностях человеческих. Неисчерпаемым кладезем новых впечатлений для туристов станут паломники. Как паломники с любопытством рассматривали наши велосипеды, так и мы всматривались и вслушивались в их обычаи и привычки. Паломники и туристы – это инь и ян Соловков. Первые нервно крестятся, глядя на последних,
а те, в свою очередь, наводят на них объективы фотоаппаратов. И у тех и у других свои ритуалы… Сидя у почтамта, подставляя солнцу промокшие кеды, я подслушал разговор двух молодых людей-туристов с пожилой паломницей. Вертя перед собой карту, парень с девушкой спрашивали: «Подскажите, пожалуйста, как найти дорогу на Муксалму?». И получили исчерпывающий ответ: «А вы молитесь своему Ангелу Хранителю, и он вас выведет».
>>